Неточные совпадения
— Совершенно ясно, что
культура погибает, потому что люди привыкли жить за счет чужой силы и эта привычка насквозь проникла все классы, все отношения и действия людей. Я — понимаю: привычка эта возникла из желания человека облегчить труд, но она стала его второй природой и уже не только приняла отвратительные
формы, но в корне подрывает глубокий смысл труда, его поэзию.
И всего более должна быть Россия свободна от ненависти к Германии, от порабощающих чувств злобы и мести, от того отрицания ценного в духовной
культуре врага, которое есть лишь другая
форма рабства.
Все историческое и мировое в человеке принимает
форму глубоко индивидуальных инстинктов, индивидуальной любви к своей национальности, к национальному типу
культуры, к конкретным историческим задачам.
Старое христианское сознание всегда колебалось между аскетическим, мировраждебным сознанием и сознанием, оправдывающим творчество
культуры в этом мире и освящающим
формы общества.
Много думаю о трагедии русской
культуры, о русских разрывах, которых в такой
форме не знали народы Запада.
И это связано с самой структурой русского сознания, мало способного и мало склонного удержаться на совершенных
формах серединной
культуры.
Западную
культуру русские бары XVIII в. усвоили себе в
форме плохо переваренного вольтерианства.
Это и имел в виду Шпенглер, когда сказал, что Россия есть апокалиптический бунт против античности, т. е. против совершенной
формы, совершенной
культуры [См.: О. Spengler. «Der Untergang des Abendlandes».
Эта задача европейской науки и
культуры была неведома Востоку; только с прошлого столетия наиболее чуткие люди стран Азии начали принимать великий научный опыт Европы, ее методы мышления и
формы жизнедеятельности.
Легкая
форма его бесед, с тонкою критикою истории
культуры, зароняла во мне мысль, что жизнь современного общества, которая делалась доступною моему ведению, идет не по тому течению, которое может вывесть человечество к идеалу. Идеал этот представляло мне христианство, которое все будто бы уважают, но к которому, однако, никто сильно и искренно не стремится. Что это за ложь? как повернуть, чтобы это пошло иначе?
Форму тела, как явление эстетическое, знала Греция, и это входило во всю её
культуру.
Культура означает обработку материала актом духа, победы
формы над материей.
Однажды и в истории человеческой
культуры было явлено что-то эдемское — в
культуре Древней Греции, в ее прекрасных
формах.
Страх нечистого и запретного преследует человека на самых высоких ступенях
культуры, принимая лишь более утонченные
формы.
Культура всегда образуется и достигает более совершенных
форм путем аристократического отбора.
Русская литература и русская мысль свидетельствуют о том, что в императорской России не было единой целостной
культуры, что был разрыв между культурным слоем и народом, что старый режим не имел моральной опоры. Культурных консервативных идей и сил в России не было. Все мечтали о преодолении раскола и разрыва в той или иной
форме коллективизма. Все шло к революции.
Он уже хотел того типа
культуры, который восторжествовал в коммунизме, хотя часто в карикатурной
форме, — господство естественных и экономических наук, отрицание религии и метафизики, социальный заказ в литературе и искусстве, мораль социального утилитаризма, подчинение внутренней жизни личности интересам и директивам общества.
Московская Русь имела свой стиль
культуры, она была закована в известных
формах.
Московская Россия имела очень высокую пластическую
культуру с органически целостным стилем, очень выработанные
формы быта.
Во всем строении русской земли чувствуется трудность для человека овладеть этой землей, придать ей
форму, подчинить ее
культуре.
Она не может жить в границах и
формах, в дифференциациях
культуры, душа эта устремлена к конечному и предельному, потому что она не знает границ и
форм жизни, не встречает дисциплинирующих очертаний и пределов в строении своей земли, в своей стихии.
Взыскание Града грядущего, какую бы
форму оно ни принимало, религиозную или антирелигиозную, всегда переходит за грани канонической
культуры, за грани дифференцированной политики, всегда есть устремление к последнему и конечному.
Противоположение России и Европы для многих русских писателей и мечтателей было лишь противоположением двух духов, двух типов
культуры, было лишь
формой духовной борьбы с тенденциями современной цивилизации, угашающей дух.
В общем и общеобязательном ходе мировой
культуры и «науки и искусства» были
формой приспособления к необходимости.
Ибо в России легче всего восстание против буржуазной
культуры принимает
форму нигилизма и анархии.
Рушатся основы миросозерцания XIX века, и потому рушатся обоснованные на нем государства и
культуры. Рушатся государства монархические и демократические, одинаково имевшие в своей первооснове гуманизм. Переживает кризис и крах не та или иная
форма государства, а само государство. Крепких, долголетних государств не осталось. Ни одно государство не знает, что будет с ним завтра.
Но во время новой истории оно слишком долго задержалось на формальной свободе в принятии Истины, не совершив своего избрания, и потому оно образовало
формы и мысли жизни, обоснованные не на Истине, а на формальном праве избирать какую угодно истину или ложь, т. е. создало беспредметную
культуру, беспредметное общество, не знающее, во имя чего оно существует.
И теперь он говорил очень умно и хорошо о том, что
культура улучшает частичные
формы жизни, но в целом оставляет какой-то диссонанс, какое-то пустое и темное место, которое все чувствуют, но не умеют назвать, — но была в его речи неуверенность и неровность, как у профессора, который не уверен во внимании своей аудитории и чувствует ее тревожное и далекое от лекции настроение. И нечто другое было в его речи: что-то подкрадывающееся, скользящее и беспокойно пытающее. Он чаще обыкновенного обращался к Павлу...
Большевистская бацилла имеет превосходную
культуру в крови русской революционной интеллигенции, это — лишь новая
форма ее исконного социального максимализма, который есть лишь обратная сторона ее исконного религиозного нигилизма.
Но кризис
культуры есть вместе с тем упадок
культуры в ее старых секулярных
формах, упадок искусства, философии и пр.
Но там религиозное воспитание человеческой души было таково, что и после утраты веры и отпадения от христианства остался крепкий осадок в
форме норм цивилизации и
культуры, которые были секуляризованными религиозными добродетелями.